Новая (?) Беларусь: рациональное vs иррациональное. Мнение Екатерины Дейкало

Понятие «государство» можно рассматривать с разных перспектив:

с точки зрения формальных признаков государства, существующих в международном праве;
с точки зрения того, насколько понятие «суверенитет» как неотъемлемое свойство субъектности государства, изменяется под влиянием современного мира;
с точки зрения политических режимов, форм правления и прочего.

В нашем контексте важен ракурс моделей отношения государства с человеком и обществом (по сути их всего две — государствоцентричная и человекоцентричная). От выбранной модели зависит и выстраиваемый политический режим как средство и среда для ее реализации. Выбранная модель с одной стороны — продукт и «запрос» самого общества, с другой — влияет на формирование общества и каждого человека, и потом обычно этим же обществом воспроизводится как единственно привычная. Проблема возникает, когда обществу важно сделать переход между этими, полярными по своей сути, моделями. Именно перед такой проблемой стоят сейчас беларусы: необходимо перейти от персонифицированной (государствоцентричной) модели государства, «государства-хозяина» к институциональной (человекоцентричной) модели — к «государству-сервису», государству как функции.

В рамках институциональной модели государство рассматривается исключительно как сервис для обеспечения интересов каждого человека и общества в целом, а также установления их баланса в случае необходимости, но не как самоцель.

Государство может быть сервисом только в случае, когда все государственные институты действуют строго в рамках своих функций и компетенции

Залогом обеспечения такого положения вещей является принцип верховенства права. Его суть в установлении механизмов ограничения власти государства человеком. Именно поэтому государство как сервис, государство как функция может существовать только при демократическом управлении. В общем-то государство как функция — элемент концепта государства общественного договора. По такой модели функционируют государства западного типа.

Опыт взаимодействия с государством как с функцией формирует и «воспитывает» человека определенным образом. Человек не только знает, что он может спросить с государства и для этого есть необходимые механизмы, но и, что важно, ясно понимает, что именно нужно спрашивать, что государство ему должно. С этим корреспондируется привычка чувствовать сопричастность и ответственность за то, что происходит в обществе, частью которого ты являешься. Все это формирует рациональное восприятие государства. Понятно, что такое государство, понятно, что делать, если сервис перестает выполнять свои функции. Если что-то «сломалось», понятно, как это починить. Частью рационального восприятия является осознание человеком того, что он оплачивает этот сервис своими налогами. Чиновники обезличены, потому что они — операторы функции, а не носители сакрального знания, реализаторы «святой миссии» и т.д. Частью рационального восприятия государства является также культура отсутствия «неприкасаемых», носителей «великой идеи» (не только среди политиков или чиновников), как и самих идей, ради которых можно и нужно жертвовать человеком.

Фото: Алексей Кузьмич, Facebook

Несмотря на то, что Беларусь имеет корни своей цивилизационной модели и истоки государственности в Западной Европе, многолетняя колониальная политика России, советское управленческое наследие (как часть такой политики), которое подхватил и приумножил А. Лукашенко, никак не способствовало формированию опыта институциональной модели государства.

Беларусское общество получило исторический опыт иной модели — персонифицированного государства. Такое государство отстранено от человека, оно есть самоцель, оно сакрально и мета-цель всей государственной политики — сохранение такого положения вещей. В такой системе человек привыкает воспринимать государство иррационально. Он также отстраняется от государства, как и оно от него. Человек ни на что не влияет, и, соответственно — привыкает ни за что не отвечать. В том числе не чувствовать своей ответственности за то, что делает государство. Человек не только не может спросить с государства, потому как не созданы (или уничтожены) механизмы, предназначенные для этого, но и не знает, а что именно нужно спрашивать.

Такое государство намеренно искажает все концепты и «затачивает» их под удобство иррационального восприятия, в том числе и концепт прав человека (квинтэссенция такого искажения — в недавнем докладе заместителя МИД Беларуси Ю. Амбразевича на Пекинском форуме по правам человека). Персонифицированное государство не видит права человека как то, что оно обязано дать, но как то, что оно благосклонно позволяет человеку взять, при чем ровно в том объёме, в котором считает нужным. Отсюда пресловутое — «чего вам еще не хватает?». У человека, в свою очередь, формируется такое же понимание: что он не субъект прав, а объект государственной помощи, причем лишь той и в тех объёмах, которые государство определяет, как правильные.

Важно понимать, что мы подошли к необходимости переучреждения государства, имея нулевой социальный опыт взаимодействия с институциональным государством, государством как функцией. Следовательно, у нас доминирует иррациональное восприятие государства

В конце 2021 г. вышло исследование независимых беларусских социологов, которое затрагивало проблему ценностей беларусского общества. Исследование показало прямую корреляцию между оценками гражданских процессов, отношением к государству группы беларусов, обозначенной как «советские» (люди, которым ближе российско-советская компонента) и их склонностью верить в сверхъестественное (то есть иррациональное). То есть наблюдается очевидная связь между некритическим мышлением и склонностью сакрализации государства. Таких людей согласно данным этого опроса — 29%, т.е. треть городского населения.

Вместе с тем, из дискуссий, происходящих за последние два года в протестной среде, можно заключить, что иррациональное отношение к государству и отсутствие привычки рассматривать государство как институт с набором функций, присуще не только сторонникам власти, но и ряду ее противников. Ярким примером является реакция на соучастие Беларуси в российской агрессии — «это не Беларусь, это режим Лукашенко».

Для сторонников власти Беларусь — это основанная на Лукашенко вертикаль, для ее противников, которые жестко отмежёвываются от Лукашенко, остается Беларусь как страна, Родина. Потому что кроме «Беларусь как Лукашенко» другого государства как бы и нет. И то, и другое — иррациональное восприятие. И тех, и других объединяет невозможность влиять на действия государства, поэтому сторонники власти привычно сакрализуют его, а противники — просто отстраняются. Очевидно отсутствие опыта и привычки разделять Беларусь как Родину и Беларусь как институт, как систему органов с определенными функциями, в том числе и в измерении международного права. И эти функции Беларусь должна выполнять вне зависимости от того, кто и как пришел к власти внутри. Несмотря на то, что нынешняя власть продолжает персонифицированную модель, внешне (европейскими партнерами, международными институциями) государство рассматривается все равно как институт. И оно должно отвечать за невыполнение своих функций как публичного образования в зависимости от действий того, кто реально контролирует реализацию этих функций и вне зависимости от того, почему и как он стал ее контролировать. Именно поэтому, к слову, и концепция оккупации строится на критерии эффективного контроля.

Иррациональный подход основан, прежде всего, на отсутствии привычки критически осмыслять происходящее и вникать в суть вещей (понятий, концепций и т.д), видеть за ними смыслы, а не привычные идеологемы, мантры, которые просто нужно воспринимать на веру (или не воспринимать если не нравится). Это же он и мультиплицирует. Поэтому без смены иррационального подхода к государству на рациональный невозможно запустить и сделать устойчивыми демократические процессы и выстроить государство как функцию. Без этого трудно переключиться на восприятие смены персоналий в государстве как не цели, а лишь средства для ее достижения. Самое опасное последствие сохранения иррационального восприятия при попытке переучреждения государства — смена одних идеологем и мантр («плохих») на другие («хорошие» и «полезные»), какими бы святыми они не казались.

Фото обложки: graph calligraph, Instagram; onliner.by