Мнение Натальи Искорцевой

В тексте обсуждается, где и как учить детей, почему беларусская система образования не отвечает общественному запросу, как технологии меняют обучение, почему оценки формируют страх ошибки и что делает детей готовыми к будущему.

Ниже — текстовая версия стрима в рамках совместного цикла Банка идей и Еврорадио «Беларусь-2030». В беседе участвуют основательница школы «Стембридж» Наталья Искорцева (далее — Н.И.) и журналистка Ольга Лойко (далее — О.Л.). Полная версия стрима ниже.

О.Л.: Всем привет. Продолжаем совместный проект Банка идей и Еврорадио «Беларусь-2030». Сегодня говорим о том, чему и как учить детей. Какой должна быть современная школа? Кого она должна воспитывать? Где искать адекватных учителей и как их удержать? Эти вопросы мы обсуждаем с основательницей школы «Стембридж» Натальей Искорцевой. Наталья, привет.

О.Л.: Как сегодня общество формулирует запрос к школе? 

Н.И.: Школа — это место, где создаётся ядро будущего взрослого мира. Мы живём в глобальном мире, и, формируя систему образования, стоит учитывать, что происходит в других странах, какие там возникают новые тренды. Есть международные исследования PISA, TALIS, отчёты независимых институтов, которые показывают направления развития и помогают определить, куда двигаться.

Я вспоминаю 2018 год, конференцию Европейского тренингового фонда, где собрались представители 50 стран. Главный вопрос был: чему учить детей сегодня, чтобы они были готовы к миру завтра, о котором мы ничего не знаем? Красная нить конференции была одна — гибкость. Сейчас 2025-й — и мы знаем ещё меньше. Мир меняется слишком быстро, значит, дети должны уметь адаптироваться к новым условиям, анализировать происходящее и действовать. Сегодня термин гибкость эволюционировал в resilience. Resilience — это способность идти вперёд, сохраняя фокус на важном, на ценностях и смыслах, и при этом гибко подстраиваясь под изменения.

В основе образования – общечеловеческие ценности

Н.И.: Три опоры современного школьного образования: анализ мировых тенденций; аналитика и данные исследований; общечеловеческие ценности, которые должны быть фундаментом всей системы.

О.Л.: Давай пройдёмся блицем по модным темам. Онлайн-обучение – твоё отношение?

Н.И.: Если инструмент помогает — надо уметь им пользоваться. Когда начался ковид, наша школа первой в Беларуси полностью перешел в онлайн. Мы сделали это за один день. Чтобы провернуть такое, инфраструктура должна быть готова заранее. В других школах её просто не было.

О.Л.: Как ты относишься к использованию искусственного интеллекта в обучении?

Н.И.: Я отношусь к ИИ как к инструменту – как к телефону или компьютеру. Задача школы — научить пользоваться им во благо.

О.Л.: Запрет мобильных телефонов в школе – нормально или нет?

Н.И.: Всё зависит от того, как это делается. Чаще всего запрет — это реакция бессилия. Я видела множество раз: если детям интересно здесь и сейчас — они откладывают телефоны сами. Мир пока не нашёл однозначного ответа как справиться с этой проблемой: детский мозг действительно легко «залипает» на развлекательный контент.

О.Л.: Твоё отношение к homeschooling?

Н.И.: Дети разные, семьи разные. Сейчас огромное количество детей с особенностями развития – и это нарастающий глобальный тренд. Благодаря медицине выживает больше детей, чем раньше, и многим из них нужны особые условия. Поэтому главный общественный запрос к школе – разнообразие: разные формы, разные модели. Homeschooling отлично подходит некоторым семьям, но это не повод отменять школы и отправлять всех учиться дома.

Страх ошибки — ключевой продукт нынешней системы

Н.И.: В исследовании PISA был один вопрос, который почти нигде не обсуждали. Передаю смысл своими словами: Насколько вы согласны с тем, что ваши способности даны от природы и на них нельзя повлиять?  Этот вопрос измеряет не знания, а тип мышления — то, что психологи называют growth mindset (мышление роста: я могу учиться, пробовать новое) или fixed mindset (ничего не изменишь: всё предопределено, старания бессмысленны). На языке жизни growth mindset — это предпринимательское мышление: упал — встал — пошёл дальше, сделал выводы, попробовал по-новому. И вот в 14–15 лет –  тот возраст, когда должен бурлить этот самый growth mindset — 50% беларусских школьников уже считают, что ничего изменить нельзя. Это и страшно, и очень показательно. 

Это результат школьной системы: «два в журнале» — это приговор; учитель — последняя инстанция; исправленная ошибка всё равно считается ошибкой. Страх ошибки становится ключевым продуктом школы. Это и есть фундамент fixed mindset: «Я ничего не могу изменить, даже свою ошибку. Значит, и пробовать не стоит».

Главная беда — когда оценка прикрепляется к человеку

О.Л.: Как ты относишься к отмене оценок? Многие родители в шоке: «Как я узнаю, что с ребёнком?». 

Н.И.: Если бы оценки действительно что-то говорили, к ним можно было бы относиться серьёзно, но в реальности они мало что отражают. Часто двойка — это сигнал не «ребёнок ничего не умеет», а «мы, как школа, не справляемся — подключайте репетиторов и родительский контроль». Если оценка — инструмент контроля, манипуляции, давления, как это часто бывает в беларусской школе, — тогда уж лучше без оценок. При этом какая-то форма оценивания всё равно нужна. Но важно понимать: отметка фиксирует только знаниевый компонент, а знать не равно уметь делать. Поэтому очень важен сбалансированный подход.

Одна из самых страшных вещей в школе — это когда оценка приклеивается к личности. Хотя это всего лишь оценка усвоения конкретной темы по конкретному предмету в конкретный день, но мы обобщаем: и родители, и учителя. Возникает замкнутый цикл взаимного усиления: оценка, ярлык, отношение, ещё одна оценка. Если мы хотим здоровое общество, этот цикл нужно разрывать.

Отрицательный отбор: в педвузы идут те, кому больше некуда идти

О.Л.: Как растить и сохранять мотивированных учителей? Где их вообще искать?

Н.И.: Тут три разных задачи: найти, вырастить и удержать. В Беларуси проблемы с учителями начинаются с отрицательного отбора. В школе остаются в основном те, кто не смог пристроиться в другое место. Есть единичные идейные учителя. Но это, к сожалению, исключения, а не правило. И в последние годы на это накладывается ещё и политическая лояльность. Отсюда дикая текучка молодых кадров. Государство должно быть заинтересовано в привлечении и сохранении сильных учителей. Сейчас система устроена так, что происходит ровно наоборот.

Есть важное международное исследование Teaching and Learning International Survey (TALIS). Оно показывает, насколько учителя удовлетворены работой, какие у них отношения с администрацией и семьями, есть ли доверие и открытая коммуникация между всеми участниками процесса. В таком исследовании Беларусь поучаствовать не решается, а зря.

Ключевые проблемы современной беларусской школы

О.Л.: Если кратко и схематично: топ-3–5 ключевых проблем современной беларусской школы?

Н.И.: Номер один — статус учителя. Если учитель не может повлиять ни на выбор учебника, ни на формат задания, ни даже на то, можно ли сходить с детьми в музей или на предприятие — о каком статусе можно говорить? Когда у профессии есть статус, к ней подтягиваются сильные люди. Когда его нет — имеем то, что имеем.

Вторая большая проблема — глубокая бюрократизация. Вместо работы с детьми учитель заполняет бесконечные бумаги, водит детей на линейки, занимается сбором макулатуры и отчётностью.

Третья — отсутствие разнообразия. Школа в её нынешнем виде признаёт только один вид таланта — академический. Но, кроме него, есть и другие виды. Разные типологии выделяют 6, 9 или даже 13 видов талантов, например, креативный, аналитический, спортивный — не так важно сколько. Важно, что талантов точно больше, чем один. Но система видит только академический. В результате разные дети не получают равных возможностей для развития.

Четвёртая проблема — идеологизация и милитаризация школы. В документах написано, что школа должна быть аполитичной и нерелигиозной. В реальности всё иначе. Раньше школу сравнивали с фабрикой, сейчас всё больше с армией. И этот тренд только усиливается.

Главный выбор родителей — не школа, а учитель

О.Л.: Есть хоть что-то оптимистичное на горизонте пяти лет для беларусской школы?

Н.И.: У образования есть одна особенность: учителя, подготовленные в одной стране, редко востребованы в другой. Это не только пр4о Беларусь, так почти везде. На мой взгляд, это хорошая новость. При всём отрицательном отборе есть учителя от Бога, которые остаются с детьми и продолжают учить.  Всё хорошее, что может случиться в беларусской школе без серьёзных системных реформ, будет происходить именно вокруг таких учителей. Они создают локальные «очаги здоровья». Выбирая школу, стоит ориентироваться не на рейтинги (ими легко манипулировать) и не на близость к дому, а на учителей: к кому придёт ваш ребёнок, с кем он будет проводить значительную часть детства.